Венецианская биеннале — главное событие в мире современного искусства. Это смотр мировых культурных трендов. Десятки стран и сотни художников представляют свой взгляд на мир вокруг.
В 2019-м куратором биеннале назначен директор лондонской Hayward Gallery — Ральф Ругофф. Он выбрал девизом нынешней выставки афоризм «May you live in interesting times», аналог выражения «Не дай вам бог жить в эпоху перемен». Поговорка, происхождение которой — до сих пор предмет споров.
Эта биеннале — как раз о фейках, трудностях жизни в эпоху перемен и о вызовах будущего. И пока одни задумались о глобальном потеплении и пытались представить, что будет с планетой завтра, другие — заговорили про экологию здесь и сейчас, у России оказалось свое собственное прочтение этой темы. Вне времени и конъюнктуры.
Первая встреча
Почти в кромешной тьме с трудом различаешь копию ног эрмитажных Атлантов при входе в павильон. Ты словно здороваешься со знаменитым музеем, который приглашает тебя войти внутрь.
Копия «Блудного сына» Рембрандта и его картины «Старуха», а также скульптурное воплощение героев произведения великого голландского мастера, которые дополняет удивительная по драматизму музыка. Словно ты переносишься на машине времени из XXI века во времена, когда Рембрандт писал свои произведения.
А внизу — совсем другой мир, фанерный Эрмитаж театрального художника Александра Шишкина-Хокусая. Все вместе так непохоже на то, что представляют в Венеции другие страны, что вызывает настоящий культурный шок.
Семен Михайловский,ректор Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, комиссар павильона России на Венецианской биеннале-2019: «У нас и история непростая, и проект был непростой, и участники этого проекта были непростые, поэтому странно, если бы из этого вышла чистая минималистичная элегантная вещь».
Александр Сокуров,народный артист России, автор экспозиции «Посвящение Рембрандту»: «Кто-то должен говорить о том, какая волна накатывается на нас всех, европейцев, на огромную территорию России. Но вкус наших коллег, галерейщиков, их тенденция такова в том, чтобы встать спиной к этим проблемам. Немного поразвлекаться, поиграть».
Россия в Венеции
История участия России в биеннале началась в 1914 году. Именно тогда в садах Джардини представили русский павильон. Судьба его автора, архитектора Алексея Щусева, — как зеркало особого русского пути. Он был ведущим архитектором Советского Союза и воздвиг на Красной Площади символический памятник эпохи перемен — Мавзолей.
Схема работы России на биеннале почти не поменялась. Обязательное условие — комиссар павильона назначается государством. Он приглашает авторов, которые создают концепцию выставки. С 2016 года это ректор института имени Репина, петербургской Академии Художеств — Семен Михайловский.
Семен Михайловский,ректор Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, комиссар павильона России на Венецианской биеннале-2019: «Снчала была идея взять «Блудного сына» и его привезти в Венецию. Абсолютно современное искусство. И если ее показать в Венеции, будет круто. И я предложил Михаилу Борисовичу, а давайте картину? А он посмотрел на меня как на безумца. И сказал: а давайте о выставке поговорим».
Михаил Пиотровский,генеральный директор Государственного Эрмитажа: «Родилась совсем другая идея. С одой стороны, она у всех вызывает восторг, с другой — у тех, кто привык к развлекательности современного искусства, где кровью мажут и красиво — протест. Потому что надо в темноте стоять как в православной церкви, а не сидеть как в других павильонах и в католических церквях. И тут такая очень напряженная вещь. Но это по-сокуровски».
Александр Шишкин-Хокусай,художник, автор экспозиции «Фламандская школа»: «Мне ночью позвонил Семен Михайловский в Южную Корею, где я работал в этот момент, с предложением почувствовать в русском павильоне биеннале в 2019 году. Один из его аргументов — это неплохая история, чтобы рассказать внукам».
Блудный сын
Отправная точка задумки Сокурова — шедевр Рембрандта, кульминация его творчества. Знаменитого «Блудного сына» Рембрандт написал за несколько месяцев до смерти.
Эту картину по поручению Екатерины Второй князь Дмитрий Алексеевич Голицын купил для Эрмитажа в 1766 году. Теперь она находится в Зале Рембрандта.
Поднявшись по знаменитой Советской Лестнице главного музея города, пройти мимо полотна невозможно. Это — источник вдохновения, как в случае с известным британским композитором Бенджамином Бриттеном, написавшим оперу «Блудный сын» после посещения Эрмитажа.
А иногда это — молчаливый собеседник, каким оказалась картина для бывшего председателя Папского совета по культуре Ватикана кардинала Поля Пупара. Он так проникся воплощением знаменитого сюжета, что попросил оставить его наедине с полотном, словно пытаясь найти в нем ответы на самые главные вопросы.
Александр Сокуров,народный артист России, автор экспозиции «Посвящение Рембрандту»: «С этого зала началась моя Эрмитажная жизнь и моя жизнь в Ленинграде. Первый зал, куда я побежал, только появившись в Эрмитаже. Это мастерство уникальное и океан смыслов. И как ни странно, для меня здесь и есть и часть истории России с ее войнами, с историей расставания людей, счастливых и несчастных встреч».
Осмысление
Российский павильон как диалог классического искусства с миром вокруг. Единственная дань моде — две видеоинсталляции на стене. Реки крови, люди с оружием в руках в современной вавилонской башне, где каждый сам за себя и никто не слышит друг друга.
Но это не единственная точка пересечения с окружающими павильонами биеннале, скорее — внутренний конфликт. Ведь один из главных экспонатов венецианской выставки — экскаватор, сгребающий реки крови.
Михаил Пиотровский,генеральный директор Государственного Эрмитажа: «Я все время упоминаю про этот экскаватор. На него очень хорошо смотреть. Это кровь, но это кровь интересная, красивая, карнавальная. За этим, конечно, есть разные смыслы, о которых можно говорить, но все-таки это должно доставлять удовольствие. Наверное, так и должно быть. Но сокуровский Рембрандт удовольствия не доставляет. Он выворачивает душу».
Словно говоря с картиной, Александр Сокуров впервые решает показать, как выглядит лицо блудного сына, пытаясь увидеть в его глазах ответ на вопрос: что дальше?
Александр Сокуров,народный артист России, автор экспозиции «Посвящение Рембрандту»: «Закончится пир, который устроил отец в честь него, выпьют, погуляют, поедят сытно, а дальше он проснется. И дальше все начнется сначала с того, с чего начался его уход. Мира в этом доме не будет».
Михаил Пиотровский,генеральный директор Государственного Эрмитажа: «Это очень сложная картина, о которой очень много написано и у которой несколько ипостасей, и здесь новый разговор об этой картине. Поэтому это очень серьезный разговор о том, что классическое искусство говорит и может говорить человеку. Оно говорит парадоксами. И эти парадоксы меняются все время. Вот сегодня Рембрандт — это главный художник для размышлений об Эрмитаже».
Для Сокурова «Блудный сын» — это еще и повод поговорить о работе художника, а если шире — о трудностях созидательного процесса как такового. Отсюда и изображение условной мастерской, и мистическое зеркало, вглядываясь в которое можно увидеть самые неожиданные отражения. Те, что увидел Сокуров в работе Рембрандта.
Фанерный мир Шишкина-Хокусая
Из мира Сокурова до мира Шишкина-Хокусая всего несколько ступеней вниз по крутой лестнице. Но это совсем другая реальность. И, на первый взгляд, другая ипостась Эрмитажа. Музей как аттракцион. Музей как развлечение. Скачущие фигурки, накренившиеся картины, продуктовая лавка. Это фламандская школа живописи в ненастоящем, фанерном Эрмитаже.
Но это только первый взгляд. А что, если внимательнее вглядеться в картину Снейдерса «Рыбная лавка», послужившей одной из отправных точек для концепта Шишкина-Хокусая? Останется ли впечатление однозначным?
Александр Шишкин-Хокусай,художник, автор экспозиции «Фламандская школа»: «Тут двоичная система восприятия, связанная с тем, что с одной стороны — это буржуазные барочные натюрморты, и глаз на них может отдыхать. С другой стороны, вот это побоище животных, связанное с тем, что потребляет человек, какое место он сам занимает в этом, палач он или такова жизнь».
Фламандская школа живописи в ненастоящем фанерном Эрмитаже — это немного художественной эксцентрики после размышлений о вечном. Посетители павильона наблюдают за танцем механических человечков. Все как в настоящем музее, в котором часы «Павлин» — способ привлечь внимание и настроить на созерцание настоящих произведений искусства.
Александр Шишкин-Хокусай,художник, автор экспозиции «Фламандская школа»: «Я делал такой передвижной Эрмитаж, такое бомбоубежище, ковчег. Такой суррогат Эрмитажа из фанеры и произведения были должны вторить мысли ковчега, собирательства».
Мы и они
Западные критики не скупятся на комплименты для России. Одна из ведущих мировых газет Financial Times впервые за долгие годы включает эрмитажный проект в пятерку лучших на биеннале.
Куратор венецианской выставки Ральф Ругофф, концепции которого отчасти противостоит павильон России, своей высокой оценки также не скрывает.
Ральф Ругофф,куратор основного проекта Венецианской биеннале-2019: «Мне понравилась идея вашего павильона. Вот эта попытка посмотреть на произведения, которые знают все, на картину Рембрандта «Возвращение блудного сына» в историческом контексте. Ведь во времена Рембрандта было немало страшных войн, и Нидерланды были участниками этих событий. И представляя его работу на фоне этого самого контекста, мы можем задуматься о том, что художник вообще-то не работает в вакууме, и историю искусства в отрыве от всеобщей истории рассматривать нельзя.
В России на представленный павильон совсем другая точка зрения. Его называют, как минимум, неоднозначным. Вот лишь один заголовок из русского «Форбса»: «Кто подставил Сокурова на Венецианской биеннале?».
Семен Михайловский,ректор Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, комиссар павильона России на Венецианской биеннале-2019: «Всем хочется выставиться в павильоне. Это такая внутривидовая борьба. Сейчас это стало таким светским мероприятием, туда приплывают на яхтах, прилетают на самолетах и весело проводят время профессионально. А что, плохо, что ли? На три дня приехать в Венецию, критиковать свой павильон, хвалить там Литву и вернуться обратно».
Михаил Пиотровский,генеральный директор Государственного Эрмитажа: «Мы сделали провокацию, провоцировали, а по-нашему вот так нужно об этом говорить музею о современном искусстве. В этом есть некая философия, которую я исповедую, а многие не принимают, что нет никакого отдельного современного искусства, оно часть искусства мирового.
Но факт, что о павильоне России в Венеции так жарко спорят — очевидный знак того, что проделанную работу заметили. Ведь настоящее искусство рождает настоящие эмоции».
Эпилог
Александр Шишкин-Хокусай,художник, автор экспозиции «Фламандская школа»: «Для нас для всех Эрмитаж — это особая планета, особый Ватикан в Петербурге. И поход в Эрмитаж в советском нерелигиозном государстве был походом в особое метафизическое пространство».
Александр Сокуров,народный артист России, автор экспозиции «Посвящение Рембрандту»: «С Эрмитажем связана моя жизнь, для меня это будет всегда родным местом, самым родным, самым теплым место в Петербурге. Было время, когда я думал что надо уезжать из Петербурга, но сдержал меня только Эрмитаж».
Разные художники и разные взгляды на искусство. Но все они объединены Эрмитажем. Именно этот музей вдохновил создателей русского павильона на концептуальное высказывание о переизбытке жестокости, что вкупе с неспособностью услышать друг друга и нежеланием обращать внимание на действительно важные проблемы может привести к катастрофе куда страшнее, чем глобальное потепление.
Но эти полгода в Венеции — не конец истории. У русского проекта будет продолжение — версию павильона России впоследствии представят в Эрмитаже. Так что у ценителей искусства еще будет возможность осмыслить столь неожиданное и резонансное художественное послание.
