Теодорос Терзопулос, Деклан Доннеллан, Роберт Уилсон и другие звезды мировой театральной сцены на Театральной олимпиаде в Петербурге и в специальном выпуске программы «Культурная эволюция». Самые яркие постановки, самые провокационные премьеры и невероятные актерские работы. Всё, чем запомнилось главное культурное событие этого лета в Северной столице.
Павел Богданов:  «Кажется, что общего между словами олимпиада и театр? А между тем, на самых первых играх основатель Олимпиады барон Пьер де Кубертен — кстати, сын известного парижского художника — придумал проводить соревнования в живописи и литературе. Но потом от этой идеи отказались. Ведь соревнования в искусстве — затея более чем спорная. На Театральной олимпиаде летом 2019-го никто ни с кем не конкурирует. Зато, как и в спорте, «все флаги в гости к нам». И это главное. Ведь мы увидели все лучшее, чем богат современный театр».
Анализировать это одновременно и увлекательно, и бесполезно. Просто потому, что даже спектаклями в полном смысле слова можно назвать далеко не все постановки. А уж про жанры и прочие дефиниции вообще пора забыть. Для России с ее традициями репертуарного театра все увиденное — настоящий культурный шок.
Теодорос Терзопулос,режиссёр, председатель Международного комитета Театральной олимпиады (Греция): «Основной принцип, по которому происходил отбор на Олимпиаду, принцип отличного. Мы не стремимся к единообразию. В спектаклях, которые мы отобрали, представлены разные точки зрения. Эти постановки могут быть классическими, постмодернистскими или современными. Не важно. Главное, они должны быть качественными».
Греческий режиссёр Теодорос Терзопулос — безусловная величина, главный философ мирового театра. Он и придумал Театральную олимпиаду. Такому человеку отказать нельзя, а потому, бросая все свои дела и планы, в Петербург один за другим прилетели выдающиеся мировые режиссеры.
Своей прощальный спектакль представил легенда современной хореографии Лин Хвай Мин. Хотя говоришь слово «спектакль», а сам не уверен: а применимо ли это определение? Скорее, это притча, облаченная в форму танца. А смыслы? Смыслы зритель увидел сам. Причем вот, что удивительно: в каждой стране свои. После того как «Формозу» показали в США, зрители сказали, что этот спектакль про разделённое американское общество после избрания Трампа. В Великобритании в зеркале сцены публика увидела страну времен «брексита». У мастера оказалась своя трактовка. В этих, невероятной слаженности движениях, которые замирают на мгновение, чтобы потом взорваться немыслимой силы энергетикой, хореограф заключает свою метафору. Человек одновременно — и великий создатель, и великий разрушитель. В 21-м веке мы ощущаем это, как никогда раньше.
Лин Хвай Мин,хореограф (Тайвань): «Мы разрушаем нашу планету. И это приведёт к глобальной катастрофе. Мы будем вынуждены бороться за выживание. Ведь нам уже не хватает питьевой воды. От цивилизации останутся только руины. Запомните мои слова».
Формы разные, но, кажется, тема одна. На этой олимпиаде все про человека. Он, вопреки стереотипным представлениям о современном искусстве, для режиссеров не просто арт-объект, предмет глубокого исследования. Сомневающийся, метущийся и, несмотря на свою интеллектуальную мощь и все достижения цивилизации, в сущности такой же слабый, как и прежде. Об этом эксперимент, который привезли из Бельгии актеры театра НОД. Зрители находятся внутри инсталляции, она является точной копией зала Рубенса Музея изящных искусств в Антверпене. Но с другой стороны, то, что происходит на этой площадке — это довольно классическая постановка с актерами, танцами и аплодисментами в финале. Спектакль называется "Земля Нод"- место, куда сослали Каина после убийства им Авеля. Страна бесцельности и безысходности.
Томас Верстретен,участник проекта (Бельгия): «Для нас музей — это Эдем. Все, что за его пределам, земля Нод. Можно сказать, что наш спектакль о банкротстве искусства. Но если давать личную интерпретацию, она еще шире. Он о банкротстве Европы. Мы находимся в безопасной среде сейчас, но я не знаю, какое будущее нас ждет, сможем ли мы справиться с вызовами, которое оно нам готовит. Мы очень боимся будущего».
Павел Богданов:  «Впрочем, конечно, эта олимпиада не только про глобальные вызовы. Оказывается, что даже на очень серьезные темы можно говорить легко. Так что у зрителя останется ощущение праздника. И даже слова порой не нужны».
…как в спектакле внучки Чарли Чаплина Аурелии Чаплин. «Колокольчики и заклинания» из тех, что оставляют хорошее послевкусие. Яркая обертка, но не пустое содержание. Зрителя нужно развлекать. Он не готов к круглосуточному назиданию. Кто-то насладится ладно скроенным цирковым аттракционом, ведь разгадать, как это сделано, отдельное удовольствие. Кто-то просто улыбнется фокусам клептоманки, которая ворует всегда и везде. А кто-то в ее действиях рассмотрит глубокий философский подтекст, ведь героиня Аурелии Чаплин, таким необычным способом пытается по крупицам оживить свою историю любви. Но главный итог — полтора часа настоящего театрального наслаждения.
Аурелия Тьере-Чаплин,актриса (Франция): «Прелесть театра в том, что сколько бы опыта у вас ни было, сколько бы вы ни репетировали, каждый раз когда открывается занавес надо все начинать сначала и все каждый раз может пойти не так. Удивительная особенность этого искусства в том, что оно по-прежнему про один конкретный момент здесь и сейчас».
Джейми Мартинес,актёр (Франция): «Это не цирк, не театр, не балет, но это все вместе. Когда мы были на гастролях во Франции, на афишах было указано: театр, балет, концерт. А рядом с нашим спектаклем была надпись: «unclassified» — не поддается классификации».
Павел Богданов:  «В этих словах Джейми Мартинеса тоже один из возможных ответов: а надо ли все это классифицировать? Сочетание несочетаемого – вообще, наверное, главный принцип спектаклей на этой Театральной олимпиаде».
Кто сказал, что про картины Босха нельзя говорить в форме циркового представления? Как это сделала канадская труппа «7 пальцев». «Сны Босха» — визуально, наверно, самый яркий спектакль олимпиады. Люди парят под куполом, демонстрируют акробатические трюки. Но при этом почти в проброс, напоминают о возможности новой трагедии человечества. Кто увидел и услышал — молодец. Но если нет, все равно скучно не будет.
Настоящий синтез жанров: то ли театр, то ли цирк, то ли еще что-то. Это и про спектакль Даниэле Финци Паска. Его «Донка» — послание к юбилею Чехова. И вновь, как и в случае с Босхом, для более чем серьезной темы знаменитый швейцарский режиссер выбирает очень яркую, немного легкомысленную обертку. Интернациональная труппа из актёров, клоунов-декадентов, музыкантов, танцоров и акробатов под звуки аккордеона, вальсов, старинных романсов представляет целый парад чеховских персонажей: врачи, вечные студенты, мечтатели, холостяки, юные девушки. Сценки из утраченного мира. Такой «Вишневый сад» на современный манер.
Роландо Тарквини,актёр (Швейцария): «Это очень многослойный спектакль. Мы убедились, что его воспринимают люди максимально разные: и специалисты по Чехову, и даже маленькие дети. Первые расшифровывают символы, вторых привлекают свет, музыка, движение. В спектакле нет линейности, но есть рассказ, детали, которые могут послужить ключом к расшифровке».
Иногда расшифровывать приходится буквально наощупь, как в случае с «Тихим вечером танца» знаменитого Уильяма Форсайта. Никакой музыки, только балетные движения. И все это в абсолютной тишине зала. Зритель — такой же участник происходящего. И от того, способен ли он воспринимать то, что видит на сцене, зависит, как минимум, пятьдесят процентов успеха.
Джил Джонсон,хореограф (Великобритания): «Наш спектакль — именно диалог. Мы деконструируем балет, выделяем его лексемы, синтаксис и дальше, на сцене, мы его пересобираем. Это абсолютно философский разговор, мы не разъясняем азы, мы сразу ведем беседу. Стоит нам сделать взмах рукой, мы видим, что публика реагирует, можно добавить следующую пропозицию. …В целом мы пытаемся понять, насколько сейчас в современном мире балет способен раздвинуть свои границы и все еще оставаться балетом».
Павел Богданов:  «У Мэтров есть право на ошибку. Они давно на том самом театральном Олимпе, куда голоса критики почти не доносятся. Быть может, поэтому в Петербург они привезли такие разные постановки: от радикального авангарда до абсолютной классики».
Как у знаменитого Деклана Доннеллана, который ставил свои спектакли на всех ведущих мировых сценах. А для английской «Трагедии мстителя» выбрал старейший театр Италии — «Пикколо». Его актеры разыгрывают английскую драму времён современника Шекспира Томаса Мидлтона так, словно ты смотришь знаменитые итальянские черно-белые комедии. И перевод не нужен, все и так очевидно: власть, секс и деньги правят миром. И кто сказал, что что-то изменилось? Будь то 18-й век или 21-й, человек все тот же. Потому, чтобы рассказать историю, не нужны парики, кринолины и прочий театральный нафталин. Игра в классику уже не в тренде. Театр не должен становится памятником самому себе. И это ещё один важный урок жаркого театрального лета.
Деклан Доннеллан,режиссёр (Великобритания): «Честно говоря, мне не очень интересно говорить какую-то правду вроде: «Политическая ситуация такова, сейчас я вам о ней расскажу». Например, Ричард III, как мы знаем, очень политическая пьеса. Но если ты наденешь на Ричарда большой блондинистый парик и скажешь, что он похож на Дональда Трампа – это не политическая пьеса. Это просто будет банальный и очевидный ход, самое важное в политической пьесе звучит там в самом начале. Посмотрите, я человек, который делает вид, что он артист, который делает вид, что он играет короля. Ничего аутентичнее нет. Для меня это и есть самый центральный момент политической пьесы – это наши собственные отношения с собой. Главные политические отношения – не с государством и не с семьей, не с моими коллегами, это мои отношения с самим собой. И если в эти отношения закрадывается коррупция – все разрушается».
Павел Богданов:  «Тоже итальянский театр, «Олимпико» из Виченцы, тоже трагедия и тоже знаменитый режиссёр. Но произведение американца Роберта Уилсона «Эдип» даже внешне не напоминает классический спектакль. Ничего общего, совсем другой путь.
… где все условно: и время действия, которое столько раз двигается вперед-назад, что теряет смысл, и даже содержание спектакля. Одни и те же монологи из Софокла повторяются на нескольких языках, незаметно переходя один в другой. Настоящая игра ума, которая требует напряжения всего человеческого интеллекта. И это тоже современный театр.
Роберт Уилсон,режиссёр (США): «Если говорить об основном методе моей работы, это одно. Но различные аспекты моей личности, конечно, меняются, это вопрос времени. Каждая секунда отличается от предыдущей. И в этом – интерес жизни. Единственное, что постоянно, – это изменения. Вот я сейчас прислушиваюсь: слышу шаги, слышу смех, слышу женщина что-то говорит позади меня. Это последовательность звуков никогда не повторится! И то же самое происходит с актерами, которые произносят одни и те же реплики на сцене, каждый день они будут звучать по-другому. И в этом – прелесть театра».
Павел Богданов:  «Радикально, консервативно, ярко, экспериментально, провокационно… Что не скажешь в разговоре про Театральную олимпиаду в Петербурге, все будет неправильно. Помните, как в песне «Лето — это маленькая жизнь». Так вот в эти три месяца в 2019-м все, кто любят театр, прожили не одну, сразу несколько жизней. По концентрации впечатлений на единицу времени побиты все мировые рекорды. Невероятное лето, которое навсегда останется в нашей памяти. И это главное. Ведь настоящий театр — это, прежде всего, эмоции здесь и сейчас. Смысловые акценты расставит только время».
