В новом выпуске программы «Пульс города» рассказали о жизни и творчестве Иосифа Бродского. Сегодня исполнилось 85 лет со дня его рождения.

Ленинград, 1972 год, май. Отгремели праздничные демонстрации и с размахом отметили 50-летие пионерии. Но вся страна обсуждает недавно прошедшую на высшем уровне встречу в Москве президента США Ричарда Никсона и Леонида Брежнева. 

В особенности то, как он шутил. И как будто как школьник списывал у американского лидера в тот момент, когда они подписывали документ об ограничении стратегических вооружений. До конца холодной войны оставалось почти 20 лет. Но эту встречу назовут разрядкой, потеплением в отношениях двух ядерных держав. 

Зачем этот экскурс в историю? Для того, чтобы понять, из какой страны навсегда буквально через месяц уедет опальный поэт, окололитературный трутень и будущий Нобелевский лауреат Иосиф Бродский. Точнее, его вынудят уехать. Да, с Америкой наметились перемены в отношениях, но за стенами Кремля все пока по-прежнему. С борзыми боролись. Иосиф Александрович был как раз таким в стране советов, без определенного рода занятий, то есть, борз. Психиатрические больницы, ссылки, всего это оказалось видимо мало и однажды ему поставили ультиматум. 

Иосиф Александрович попросил отсрочку — дать ему возможность отметить свой день рождения и собрать своих друзей — по сути, попрощаться. Мама приготовила свое знаменитое блюдо — маринованную корюшку, а друзья несли цветы и алкоголь. Так прошел его последний, 32-й рождения, на родине.

«Здесь было очень много народа. Люди стояли, разговаривали, держали бокалы в руках. Дверь была. Несмотря на то, что это коммунальная квартира, открыта. Они поздравляли с днем рождения, прощались, уходили. Никаких слез ни со стороны Иосифа, ни со стороны родителей не было. Он прекрасно понимал, и не только он понимал, что отъезд – это навсегда. Это означает, что он никогда не увидит родителей, их не пустят, и что это разрыв. Эти проводы немножко напоминали поминки», — рассказал искусствовед и друг Иосифа Бродского Михаил Мильчик. 

В знаменитом доме Мурузи на улице Пестеля Иосиф с родителями проживет 17 лет. И как будто бы лучшего адреса для Бродского в Петербурге было и не придумать. Здесь в начале 20-х Гумилев создал свой дом поэтов. Корней Чуковский собирал молодых переводчиков. Все они творили под девизом династии Насридов. Робеско на фасаде здания в переводе на русский гласит: «Нет победителя, кроме Бога». И это действительно было про них.

Серебряный век переживет Ахматова, а в веке хрущевской оттепели рукоположит Иосифа на сочинительство. Они будут близки, а она увидит в нем дар. Для него она будет до конца жизни нравственным камертоном. Ее уход был его личной трагедией. Говорят, Бродскому не понравился постамент на ее могиле. Он поставит свой памятник, которым будет доволен. Стихотворение на столетие Ахматовой.

Сложная поэзия, поэзия для избранных, но при этом понятная для всех. Она завораживает. Ты как на американских горках — не знаешь, в какой момент захватит дух, ждешь этого. Наверное, поэтому у Бродского столько подражателей.

«Бродский вообще очень парадоксальный, холодный метафизик и в то же время довольно темпераментный и страстный мужчина, переживающий и разлуку и несправедливость. Я не уверен, что этому сложному чувству на данный момент в развитии технологий можно безошибочно подражать», — заявил поэт Антон Азаренков. 

Венеция. Он будет любить приезжать сюда именно зимой. Она будет напоминать ему о его родном городе, в который он не вернется никогда. Ну почему он не вернулся? Его же приглашали. 

«Ну приглашали, Собчак приглашал. Однако ему придется, грубо говоря, с чиновниками общаться, и в таком статусе он не хочет возвращаться. Если бы можно было инкогнито вернуться. Тем более, что он сам говорил, что почти все, кого я хотел видеть — меня повидали», — рассказала филолог и подруга поэта Татьяна Никольская. 

В его рифмах почти всегда зашифрованы личные истории. Поэтому некоторые произведения нужно читать, что называется, со словарем. До конца жизни он будет посвящать стихи М. Б. Марине Басмановой, любимой женщине, с которой расстался однажды и навсегда. А ночной полет, написанный в далеком 62-м, о пережитом по поводу несостоявшегося угона самолета, история реальная. В 59-м году Бродский и его друг, летчик шахматов, действительно хотели это сделать.

«Это была идея Бродского. Они купили билеты. Шахматов должен был сидеть рядом с летчиком, а Бродский сзади. И у него был камень, которым он должен был треснуть этого человека по голове. И на сдачу Бродский купил грецких орехов. И он начинает колоть этим камнем орехи. Ну, и тут понятно, что происходит. Потому что содержимое грецкого ореха напоминает мозг человеческий. И он подумал, как это я это сделаю? Да, еще я увидел этого человека, то есть, он увидел мозг, увидел человека. Вот вам пример того, как может рождаться поэзия», — отметил литературный критик Борис Рогинский. 

Сложно сказать, что бы случилось, если бы Иосиф с другом решились на это. Не было бы Нобелевского лауреата Бродского. Возможно, он был бы заключенным. Так или иначе, КГБ с тех самых пор вели неблагонадежного поэта. Чем все это закончилось — всем известно. 4 июня 1972 года Бродский вышел из комнаты и совершал ли он в тот момент ошибку, на этот вопрос ответить может только он. Недалеко от парадной его ожидала машина такси. Роскошь по тем временам. И тогда он грустно пошутит. Большой дом даже об этом позаботился. По дороге в аэропорт он попросил остановиться у почтового ящика. Письмо было адресовано Брежневу.

Мысленно он всегда возвращался в Ленинград. Гулял, как он говорил, у водички. Проходил по улицам и площадям. Но был один маршрут, который снился больше обычного. Автобус номер 47, который шел мимо летнего сада и останавливался прямо напротив дома.

Маршрута с таким номером нет, а автобус есть. Того Ленинграда как будто бы тоже не существует. Гениальность Бродского в том, что он сохранил его в своих стихах. И сам в них сохранился.