Спасти от сноса здание позднесоветской постройки можно. Для этого нужен статус памятника. Кто это решает? И почему, к примеру, ЛДМ – строение типовое, а ТЮЗа – уникальное? Репортаж Наталии Бандуриной.

Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»:

«К другим новостям. На днях в КГИОП обсудили предложение Санкт-Петербургского Союза архитекторов присвоить 18-ти зданиям статус объектов культурного наследия. Все постройки относятся к советскому периоду. Вот давайте посмотрим на карту и покажем лишь некоторые из них. В результате обсуждения к категории памятников отнесли следующие объекты.

Это ТЮЗ, учебный корпус ЛЭТИ на улице Профессора Попова, здание спортивной школы на Малом проспекте Васильевского острова, Яхт-клуб на Петровской косе. Отдельно будут обсуждать «пять стаканов» «Пулково-1» и Дом политкаторжан.

Председатель КГИОП Сергей Макаров также отметил, что ряд зданий из представленного перечня до статуса объекта культурного наследия «не дотягивает», но заслуживает сохранения. Рабочей группе, куда входят известные архитекторы города, чиновники и члены Совета по сохранению культурного наследия, предстоит проработать вопросы защиты таких построек.

Речь идет о Финляндском вокзале, ансамбле жилых домов на Свердловской набережной,  доме-змее в Сосновой Поляне, здании Морской академии имени Макарова в Стрельне, здании детсада в Сапёрном переулке.

Итак. Ренессанс эпохи советской архитектуры? Или конец эпохи советской архитектуры? Судьба многих объектов, построенных в Ленинграде, сейчас в буквальном смысле поставлена на карту. Хочется спросить, а какие сейчас существуют критерии, позволяющие определить, памятник это или не памятник? И вообще: риторический вопрос, а судьи кто? Кто потом будет нести ответственность, если будет допущена ошибка? А таких ошибок, мы знаем, много в истории Ленинграда и Петербурга. Тему продолжит Наталия Бандурина».

Еще один борт идет на посадку, внезапно выныривает из серых петербургских облаков. «Лечу на 5 стаканов». Так — не по уставу — говорят про наше «Пулково» летчики, по крайней мере, Александр Самарин, который только что мысленно посадил самолет именно так, и говорил, когда работал пилотом гражданской авиации.

Обидное прозвище «стаканы» получили конусообразные фонари на грибовидных опорах. На самом деле, модно, стильно, в духе 70-х. Время, когда в аэропорт приезжали не за два часа, а минут за 20, без всяких досмотров проходили в салон. Кому скажи сейчас — не поверят.

«Пулково» на тот момент — самый большой терминал в СССР. В год через него проходило по 15 – 17 млн. человек. Из-за круглосуточной работы — место притяжения не только пассажиров.

Проект архитектора Александра Жука получил госпремию, а Пулковские «стаканы» очень скоро стали еще одним символом города. Именно поэтому, когда появилась информация о возможном сносе знаменитого здания, в Союзе архитекторов отреагировали сразу целым списком так называемых позднесоветских построек, которые надо не только сохранить, но и охранять. 4 объекта из 18-ти одобрили в КГИОП.

ТЮЗ, 5-й корпус ЛЭТИ, здание спортивной школы на Малом проспекте Васильевского острова, яхт-клуб на Петровской косе. Аэропорт «Пулково-1» пока под вопросом.

В единственном театре города, где в буфете не продают алкоголь, действительно все для детей. Зал в виде амфитеатра почти не граничит со сценой, которая, благодаря передовой инженерной мысли, в конце 50-х стала подвижной. Над ней и под ней несколько этажей, это не просто здание — это постоянный соавтор режиссера.

Несколько лет назад ТЮЗ хотели снести, якобы построить новое здание дешевле, чем отреставрировать старое. Тогда впервые и заговорили об охранном статусе. Теперь, когда доминанта Пионерской площади станет памятником, официально бояться нечего.

То ли пирамида с одной стороны, то ли крепость, или корабль с мачтами, трубы, может быть, сложносочиненная конструкция — 5-й корпус Электротехнического института.

Он тоже получит охранную грамоту и вместе с ней так называемые обременения по содержанию объекта. Это значит, что все работы на нем теперь нужно будет согласовывать с КГИОП. Условно, даже лишний гвоздь в стену не вбить. И это обратная сторона статуса «памятник», которого многие балансодержатели опасаются.

Придется разбираться с этими пластиковыми дверями и иным новоделом. В любом случае, творение архитектора Левиаша во многом опередило время. У нас уже были эти странные формы, тогда как в Париже только через 10 лет появится центр Жоржа Помпиду. Революция в архитектуре случилась в Ленинграде.

Неспециалисту сложно понять, по каким принципам сохраняют то или иное здание. Архитекторы видят уникальность конструкции — обыватель привязывает к месту свои воспоминания. ЛДМ — дом-легенда. Здесь Цой спел «Группу крови» впервые, а его не поняли. Здесь, на комсомольской площадке, устроили филиал рок-клуба. История творилась, одним словом, но это не спасет эти стены от бульдозера.

Был когда-то на Московском проспекте просто сад. Назывался он «Олимпия», по названию дореволюционного кинотеатра. Во время войны его уничтожили бомбежки. Построенное в саду здание уже в наше время должно было стать музеем олимпийского движения. Музея не вышло, зато получился памятник, если не градостроительной ошибке, скорее, эпохе архитектурного безвременья. Тогда все, что ни строили, в итоге получалось торговым центром.

Инородное тело, вставной зуб — как только его не называют местные. Уж тем более о том, чтобы выдать охранный статус, речи не идет. Но здание стоит уже много лет. Что называется, мозолит глаза. Кто знает, спустя 3 – 4 десятилетия, возможно, и этот  торговый комплекс получит статус памятник. Это вообще все очень тонкая материя — архитектурный облик. Один неверный шаг может привести к потере не просто здания — городского портрета. Или, напротив, его изуродовать.