Ваш браузер не поддерживает элементы с видео.
Чтобы понять масштаб, немного статистики. В 2024 году в Петербурге пресекли почти восемь с половиной тысяч преступлений. Из них больше трёх тысяч связаны с закладчиками. И вот прямо сейчас все эти люди за решеткой. И все — на строгом режиме. Статья 228 — тяжкая статья. Суды редко дают по ней меньше восьми лет. Мы сейчас покажем интервью с одним из осуждённых за наркотики. Как стал закладчиком, как билось сердце, когда задерживали, как изменился взгляд на этот мир, когда закрылся засов камеры. Рассказ сидельца колонии строгого режима.
— Первое впечатление, когда вы переступили порог колонии строгого режима?
— Ужасные. После СИЗО сложно было адаптироваться.
— Сколько вам было лет, когда попали сюда?
— Двадцать один.
— Как получилось что вы стали закладчиком?
— Работал как бы спокойно на работе, жил дома.
— А вы кем работали?
— На складе, грубо говоря, сборщик-комплектовщик. Собирал заказы по ресторанам. У меня всё получалось, всё было супер.
— Какая у вас зарплата была тогда?
— Семьдесят. Начал общаться со старыми друзьями. Он мне намекнул наедине: «Вот, я работаю закладчиком». Ну вот он мне и предложил поработать.
— Вы понимали, что это статья уголовного кодекса и статья одна из самых тяжелых?
— Я не знал, какие срока дают по этой статье. Я думал, как бы если немного, то и срок небольшой.
— Сколько граммов было обычно в закладке?
— Начинал с пяти грамм, с десяти. Я считал, что это небольшое количество. Меня курировали, я начал больше вес брать, потому что денег больше за проделанную работу.
— Тот день, когда вас задерживали, опишите его.
— Полностью?
— Да.
— Я понимаю, что за нами следят. Я говорю подельнику — давай уйдем, где машина не может проехать. Мы начинаем избавляться от препаратов. Мы спрятались за красную машину, там была. Я понимал, что нужно куда-то деваться. И мне подельник предлагает —вот смотри, есть дом, давай в него забежим. Я слышу, что мужчина кричит, что они где-то здесь, окружайте их.
— А сколько оперативников за вами бежали?
— Шестеро. Хозяин дома вышел. Оперативник интересуется: «Не заходили в ваш дом ребята? Он говорит: «Нет, я не видел». И мы сидим, не дёргаемся, и в какой-то момент хозяин дома на нас смотрит, мы на него. Он спрашивает: «Что вы здесь делаете?» Мы рассказали, как что вообще. И после этого началось, что они перелезли. Получается, поднимаются они наверх, открывается дверь, заходит оперативник. И дальше нас забирают.
— Сколько времени удалось поработать закладчиком?
— Полгода. Вот ровно полгода.
— Вы видели когда-нибудь своих кураторов?
— Нет. Кураторов не видел ни разу. Только переписки. Сначала дают пробные материалы. Это все муляж. Просто тебя проверяют. Ты этот мастер-клад поднимаешь, делаешь фотоотчёт, что ты взял закладку. Он тебе даёт те станции, которые ему нужны.
— Станции — это?
— Станции метро.
— В какие места ты обычно прятал наркотики?
— Деревья, заборы, в домах, в щели, подоконники.
— Два года и три месяца вы в колонии строгого режима. Ты говорил с теми людьми, которые так же, как и ты, занимались закладками?
— Да разговаривал.
— Как долго они проработали?
— Кто-то три месяца, кто-то неделю даже бывало, попадались такие ребята.
— Чем ты будешь заниматься, когда выйдешь отсюда?
— Я, наверно, пойду либо обратно на склад вот тот.
— А возьмут со статьей?
— Не знаю, но можно поинтересоваться. Либо, отец там у меня, у него всё налажено. С КамАЗами связано. Сервис КамАЗов. Можно заработать денег там.
— Рома, для чего деньги нужны были тебе на воле?
— Продукты в первую очередь. Продукты, одежда. Ну я с девушкой ещё жил. С девчоночкой. На неё тратился.
— Вот сейчас ты в неволе. Стоило оно того?
— Нет. Вообще нет. Я советую больше не заниматься такой деятельностью. Никому не посоветую идти по той дороге, по которой я прошёл. Некоторые ребята, которые сидят здесь в колонии… Сложно, сложно всё это. Потому что месяц, год там, неделька даже, да может пару дней, но ты сядешь. Можешь даже сесть на долгий срок. Тяжело по режиму жить. И тут года идут в первую очередь. Там первый год, второй год. И вроде ко всему привык, но всё равно скучаешь по родным.
— Сколько тебе осталось?
— Мне осталось девять месяцев.